ХОЧУ УВИДЕТЬ ДВУХ МАСТЕРОВ СВОЕГО ДЕЛА
фамилия, имя: Тео «Кукольник» Синдель и Закария «Часовщик» Урмагер;
возраст: 30+ | ~300 | Reverse 1999 | The Magnus archives
Shamane | Jonathan Sims |
[indent]Среди узких переулков торгового квартала Мориона, за витиеватыми вывесками, лоточниками с глинтвейном и мастерскими, где правят обувь и подгоняют манжеты, спрятана небольшая мастерская — «Сердце и Стрела».
Кто-то идёт туда за тростью. Кто-то — за игрушкой для племянницы. Кто-то просто чтобы постоять у витрины, за которой аккуратно кланяется плюшевый заяц с деревянным сердцем. Рядом с ним всегда что-то новое: медвежонок с латунными лапками, ветряная кукла с глазами-линзами, птичка, хлопающая крыльями. Если приглядеться, можно заметить: игрушки двигаются. Незаметно — чешут щёку, если рядом зевают, склоняют голову, когда кто-то задерживает взгляд.
[indent]Все знают, что заведуют им двое, и если спросить про игрушки:
[indent]Кукольник скажет, что это случайность. И улыбнется. Он всегда улыбается — так, как улыбаются те, кто не хочет объяснять.
[indent]Часовщик рассеянным жестом поправит монокль на глазу и пригласит зайти внутрь.
[indent]Иногда люди тихо шепчутся, мол, один из них умеет оживлять вещи, а другой — останавливать время. Но никто не торопится задавать такие вопросы. Особенно тем, кто чинит не только кукол, но и людей — создавая протезы, аккуратно, точно, словно возвращая телу возможность снова стать своим.
Тео Синдель придержан
[indent]Тео «Кукольник» Синдель
[indent]Иногда дети, впервые попадая в лавку, думают, что Кукольник и есть её хозяин. Он смеётся — и не ругается. Он всегда смеётся. Даже когда пальцы дрожат от бессонной ночи, даже когда взгляд выдает усталость, слишком плотную для его возраста.
[indent]Тео умеет быть добрым. Не потому что не сталкивался со злом, а потому что однажды выбрал не быть ему подобным. В магазине он делает игрушки: мягкие и лужёные, шелковые и скрипучие, с подвижными ушами и глазами, полными странной нежности. Дракончики с шевелящими хвостами, куколки, кивающие в ответ на имя, лошадки, что качаются едва заметно — сами по себе. Он говорит, что игрушки остаются с теми, кому не хватило детства. А ещё — что они умеют ждать.
[indent]Тео — человек, которому легко верят. В его руках материалы ведут себя так, будто с самого начала мечтали стать кем-то — совомедведем, вороном, человеком. Не с помощью магии, а лишь за счёт точности, терпения и умения представить желаемую форму. Потому что каждый протез, каждая игрушка — это шанс кому-то вернуться к тому, что казалось потерянным. Не обязательно прежнее тело. Иногда — прежняя смелость. Прежняя походка. Прежний смех.
[indent]Тео собирает конструкции с точностью скульптора. Гибкие суставы, подвижные пальцы, лёгкий, но надёжный каркас — всё продумано до мелочей. Он создаёт протезы, в которых важна не только прочность, но и удобство, ритм, вес, ощущение возвращённого контроля. Чтобы пальцы сгибались естественно. Чтобы колено не подводило на лестнице. Чтобы человек, впервые сделав шаг, не чувствовал себя чужим в собственном теле. У Тео глаз мастера и редкое чувство меры. Рука знает, где остановиться, а голос — когда сказать:
[indent]— Всё будет работать. Проверено.
[indent]Проверено. Он говорит это так, будто уже видел. И иногда кажется — действительно видел. Люди шепчутся, что Кукольник умеет заглянуть на пару минут вперёд — не в жизни людей, а в судьбу вещей. Что он может знать заранее: пойдёт ли ребёнок, которому собрали новое бедро, в этом месяце в школу.
[indent]Он сам об этом, конечно, молчит. Просто время от времени даёт советы, которые почему-то сбываются.
[indent]Он из тех, кто умеет быть рядом. Тихо и ненавязчиво, или, наоборот, громко и весело. Спокойно работает и в шуме, и в тишине. И вообще, кажется, всегда оказывается ровно тем, кем нужно — если не требовать от него объяснений.
[indent]Он поддерживает Часовщика. Убирает за ним чай, когда тот забывает, что его налил. Приносит еду, когда тот снова живёт на табаке и кофе. Не задаёт вопросов, когда дрожат чужие пальцы, но отвёртка всё равно лежит в руке. Иногда говорит «мы» вместо «я», когда речь идёт о протезах: «Мы подточили шарнир чуть глубже, должно сгибаться мягче. Мы проверим утром.»
[indent]Часовщик не возражает.
[indent]У Тео сильные руки и уверенный голос, но иногда ночью он садится в мастерской и смотрит, как дёргается у потолка одинокая игрушечная летучая мышь. Он думает о Пустоте. О том, что сделал недостаточно. И продолжает делать — ещё одну игрушку, ещё один протез. Потому что остановиться — значит предать собственную память.
[indent]Пустота забрала у него жену и детей. Это знают те, кто знал Тео раньше. А теперь — просто не спрашивают. Он не избегает тёмных разговоров, просто умеет быть ярче их. Часовщик иногда называет его голосом настоящего. Сам Тео только улыбается — мол, он просто лучше слышит людей, чем себя.
[indent]Закария «Часовщик» Урмагер
[indent]Никто не знает точно, сколько ему лет. На вид — немного за сорок, но взгляд выдаёт больше: усталость, неуместную осторожность, ту сосредоточенность, что не рождается без столетий наблюдений. А если посмотреть на него внимательно — в жестах будет что-то неуловимо старомодное, слишком выверенное. Словно каждое слово он уже говорил, но теперь хочет подобрать его иначе. И ещё: он всегда немного опаздывает в разговор — не из-за рассеянности, а потому что размышляет чуть дольше, чем принято.
[indent]В прошлом — аристократ. Он знает, как держать бокал, как вести разговоры и как избежать чужого назойливого внимания. Его учили манерам, философии, языкам, политике, а он — сам — выбрал механику. Не боевую, не громоздкую, а точную. Тонкую. Ту, что требует терпения и внимательности, до рези в глазах, до боли в напряжённой спине.
[indent]О прошлом он не говорит. Не скрывает, но будто и не помнит. Всё было где-то в другом времени, в другом механизме, в котором сорвалась пружина. Теперь он делает часы. Не просто красивые — живые.
[indent]Те, что не отстают даже в море. Те, что учитывают частоту пульса владельца. Те, что словно знают, когда им остановиться.
Именно он отвечает за точную настройку протезов: за то, как двигается палец, как сгибается сустав, как перекатывается шарнир. Его работа не видна глазу, но чувствуется в каждом движении тех, кто носит его творения.
[indent]У него тонкие пальцы. Иногда дрожащие — когда он без дела. Но за столом, под лупой — он как будто становится другим. Сконцентрированнее. Будто под его ногами щёлкает маятник, отмеряя ритм руке.
[indent]Мастерством рунного дела овладел поздно. Слишком поздно, когда разум уже был подточен постоянными попытками понять нечто, что не поддаётся рассудку.
[indent]Он тянется к рунной плоскости с опаской, почти с извинением. И работает с ней как с капризным музыкальным инструментом — не навязывая, а уговаривая.
[indent]Он работает так, словно со временем научился слышать мир иначе: слышать, как должна звучать правильная руна. И тогда он берёт за основу не знание, а ощущение. Редко ошибается. Почти никогда не повторяет.
[indent]Он не говорит о семье. У него их двадцать две — каждая в виде часов. Настенных, карманных, наручных, встроенных в мебель и пружинящих внутри музыкальных шкатулок. Все заведены на разное время. Все живут своей жизнью. Он смотрит на них, как лекарь считает пульс под пальцами — стараясь уловить, не прячется ли где-то сбой. Утром он проверяет, какие пошли вперёд. Какие отстают. Какие, быть может, начали спешить — и значит, что-то изменилось.
[indent]В лавке он бывает нечасто. Чаще — в мастерской за перегородкой, где под потолком свисают гирлянды из шестерёнок, шурупов и прочих деталей, витающих на тонких проводах, как стая причудливых птиц. Но если выходит — то не просто так. Например, чтобы взять у ребёнка сломанную деревянную птичку и сказать:
[indent]— Она пыталась лететь. Видишь, как у неё перо сбилось? Но теперь будет петь по-настоящему. Надо только дать ей немного времени.
[indent]Никто не называет его безумным вслух: забывчивым — да, рассеянным — пожалуй. Каким угодно. Но стоит поймать на себе его взгляд — тяжёлый, тёмный, как будто под зрачком таится глубинная память — и любые обвинения прилипают к языку, не решаясь быть произнесёнными. Он просто знает слишком много. Просто не укладывается в привычные рамки.
[indent]И ещё — он слушает. Не ушами — пальцами, воспринимая мир через прикосновение. Слышит, как звенит пружина под кожей. Как трещит под нагрузкой механизм в колене. Как сдвигается зубчик, когда кто-то входит в лавку с разбитым сердцем и согнутой спиной.
[indent]Он не верит в бессмертие.
[indent]Он верит в точную настройку.
[indent]И в то, что любой механизм можно починить — если понять, на что он был рассчитан.
[indent]Добро пожаловать в мастерскую Часовщика и Кукольника.
[indent]Они работают в разных ритмах, но удивительным образом подстраиваются друг под друга. Один отвечает за точность. Другой — за то, чтобы в этой точности можно было двигаться без боли. Они почти не говорят о личном, но могут часами спорить о том, должен ли протез повторять старую походку — или учить новой. Если кто-то услышит их через стенку, подумает: это братья. Или отец и сын. Или просто два человека, которые — по странному совпадению — не умеют быть поодиночке.
[indent]И всё же между ними расстояние.
[indent]Всегда чуть больше, чем нужно. Как между курантами и маятником.
[indent]Как между сердцем и стрелкой.
дополнительно:
♦ Часовщик — мастер рун, осознавший свои способности слишком поздно. Хотим увидеть человека, который не справляется с грузом прожитых лет и медленно сходит с ума. Вот только куда ведет его дорога безумия?
♦ Тео — получил клеймо Мнимого: он может заглядывать на пять минут в прошлое и будущее, что и использует для своей работы, чтобы убедиться, как будет работать протез или механизм. Вот только чем он заплатил за это клеймо? Собственной рукой или чем-то большим? В другом варианте у Тео была руна оживления, позволяющая, собственно, оживлять свои творения. Вы можете выбрать тот вариант, который вам больше нравится.
♦ Персонажи абсолютно независимые, между ними могут быть любые отношения — главное сохранить это партнерство и веру друг в друга. А уж только этим ли ограничивается, и куда приведет — все в ваших руках.
♦ Если вы еще не поняли, оба два — в данный момент живут в северном герцогстве и делают одни из лучших протезов среди всех мастеров Дагорта.
♦ Понимаю, что на Шамана из Реверса может быть мало артов, внешность Кукольника можно сменить, например на gale из baldurs gate 3.
♦ Накурили вместе с @Thaddeus Rehnquist, очень ждем, без внимания не останетесь, есть даже кому новую руку сделать.
| | связь: пишите в гостевую, там заберем. |
